В Средние века люди развлекались по-разному. Ярмарки, балаганы, шапито, буффонады и даже казни — все это служило своеобразными «спектаклями» для горожан. Еще одним видом «спектакля» были так называемые Пляски Смерти. Такое представление-процессия служила аллегорией отношения человека к смерти. Пляска красноречиво демонстрировала страх перед кончиной, идею ничтожности жизни, которая может прерваться в любой момент, представление о том, что все земные радости и горести преходящи, и все перед лицом смерти равны.

Для наглядности хочется привести сцену из «Хроник», где как раз и описано само действо.

«Простолюдины предпочитали разгульные мистерии о смерти и аде, получившие в народе название Пляски Смерти. Именно на такое представление повел Клод сына.

Вечером они пришли на Гревскую площадь, Рене протиснулся сквозь толпу и сел вместе с другими мальчишками впереди всех, перед большим деревянным помостом. К нему с двух сторон вели лестницы, по углам стояли высокие факелы, освещая все вокруг неровным, колеблющимся светом. Рене, с нетерпением ожидая начала, разглядывал площадь. Позади помоста в наступающей темноте чернел силуэт знаменитого «Дома на сваях» — каменного здания, в котором заседало собрание гильдии купцов. С торца площади расположились дома зажиточных горожан с крышами из черепицы.

Наконец представление началось. Все затихли. На помост медленно и торжественно вышла высокая фигура, с ног до головы закутанная в темный плащ, с длинным посохом в руке. Она прошла мимо факела, пламя осветило мертвенно-белое мужское лицо под надвинутым на лоб капюшоном. Рене вздрогнул: он никогда не видел таких бледных людей. «Это не человек, — подумалось ему, — тогда кто же?» Словно отвечая на его вопрос, фигура протяжным голосом продекламировала:

 

Никто из вас меня пока не знает,

Мои глаза не видят ваших глаз.

Но время мчится, и судьба бросает

В мои объятья каждого из вас.

 

Как неразлучны, хоть и не похожи,

Луна и солнце, берег и вода,

Так вот и мы шагаем рядом тоже:

Я — Смерть, и Жизнь, навеки, навсегда!

 

Рене похолодел. Так вот она какая, смерть! Вот кто забрал его мамочку! Он смотрел на закутанную фигуру со смешанным чувством страха и гнева.

А на сцене между тем загудели рожки, и началось действо. Под протяжную, громкую музыку на помост по правой лестнице один за другим выходили актеры в одеяниях рыцарей, ремесленников, крестьян, лавочников, мужчины и женщины, взрослые и дети. Их плавные движения напоминали танец. Некоторые из них изображали на ходу свою профессиональную деятельность, другие просто медленно двигались в сторону черной фигуры. Каждого проходившего мимо Смерть касалась кончиком посоха, после чего жертва скидывала одежду, и, оставшись в одном белье, слабыми, неуверенными шагами спускалась с помоста по противоположной лестнице и исчезала в темноте.

Рене смотрел на сцену испуганными, широко открытыми глазами. «Удивительно, — думал он, — как все голые люди похожи. Не поймешь, кто из них рыцарь, а кто простолюдин». И снова, словно в ответ, черная фигура промолвила:

 

Смерть бесконечна, Смерть неотвратима,

Кто б ни был ты, король или купец,

Придет черед, Смерть не проскочит мимо,

Вас всех ждет одинаковый конец!

 

Постепенно музыка рожков и дудок становилась быстрее и резче, плавные движения актеров ускорялись и вскоре походили на какую-то безумную пляску. Вот на сцену выбежала девушка в белых одеждах, свет факелов причудливо играл на копне ее золотистых волос. Она была очень молода, почти ребенок, и потрясающе красива. Смерть дотронулась до ее плеча посохом, и девушка упала, вытянувшись ничком. Фигура в черном захохотала и продолжила:

 

Была ты милой и прелестной девой,

Но вот скончалась ты от страшных мук.

И стало твое девственное тело

Приютом вечным для червей и мух.

Зрители дружно ахнули. Рене сидел ни жив, ни мертв. Ему казалось, что он чувствует смрадный запах, исходящий от этой черной фигуры. Эта мерзкая Смерть, она издевается над ними! Она глумится и насмехается. Всё бесполезно, говорит Смерть, всё тщетно, есть только она, могущественная и всесильная! Мальчик дрожал всем телом, в голове его беспорядочно метались мысли: «Нет, нет, я не хочу умирать, это неправда, я не умру! Главное — не встречаться с нею взглядом, и тогда она меня не заберет».

А на сцене продолжалась дикая, необузданная мистерия. Рожки и дудки, казалось, сошли с ума и выводили громкие, сумасшедшие мотивы. Актеры визжали, тряслись, подпрыгивали, падали, и только Смерть среди всего этого безумия оставалась неподвижной. Но вот она подняла голову и, перекрикивая звуки спектакля, провозгласила:

 

Сколь бы ты ни был смелым и отважным,

Свершу предначертание судьбы.

Настанет день, и я приду за каждым.

Кто будет следующим? Возможно, ты?

 

Произнося последние слова, Пьер Ормэ, актер, изображающий Смерть, посмотрел на маленького мальчика, сидящего перед помостом. Их взгляды встретились, и в глазах ребенка Пьер увидел безраздельный ужас. В следующую секунду малыш с криком вскочил и бросился бежать, в панике продираясь сквозь толпу. Пьер мысленно улыбнулся: похоже, он хорошо играет свою роль, хозяин труппы будет им доволен.